«Если смотреть из окопа, разница между АТО и ООС не ощущается», – запорожский участник АТО и ООС о ситуации на передовой (часть 1)
Новости из зоны Операции объединённых сил, которую по старинке многие называют зоной АТО (Антитеррористической операции), всегда носили противоречивый характер: от восторженно «победоносных» до полной «зрады». Однако рассказы рядовых участников боевых действий, далеких от медийности, позволяют пролить свет на происходящее если не на стратегическом уровне, то хотя бы на отдельных участках передовой, на уровне воинской части или группы военных. Собеседник Actual.Today Павел Москаленко – на войне с первых дней конфликта. Начинал в одном из добровольческих батальонов, а сейчас служит на должности радиотелефониста в одной из частей ВСУ. Имеет ранение и государственные награды. Недавно боец приехал в отпуск с передовой, и наш корреспондент решил пообщаться с отпускником о жизни и службе на «нулевке».
– Один из самых важных вопросов: как изменилась ситуация на передовой после изменения статуса АТО на ООС?
– Обстановка на передовой кардинально не изменилась. Обстрелы как периодически случались раньше, так и вспыхивают иногда сейчас. Если смотреть из окопа, разница не ощущается. Изменения больше коснулись юридических аспектов. Армейцы получили больше прав в определенных ситуациях и определенных районах. Раньше, например, если ты сидишь в окопе, а местный житель начинает кидать в тебя камни, то ты должен был вызвать полицию, чтобы она разбиралась с этим нарушителем. Сейчас же солдат может самостоятельно применить силы и средства для задержания таких нарушителей, и уже потом передать их соответствующим правоохранительным органам. Также лично я заметил, что изменилась подача информации официальными представителями командования. Теперь можно ограничивать или засекречивать информацию в интересах ВСУ. Появились районы, информация о которых засекречена. Раньше такого не было. При необходимости целые районы ограждаются от посещения даже местными жителями. Это реально видимые плюсы, поскольку раньше скрыть передвижение войск было крайне тяжело.
– Коснулись ли эти изменения правил пользования мобильными телефонами и другими гаджетами?
– Здесь все зависит от командира конкретного подразделения, начиная от командира взвода, и заканчивая командиром батальона или бригады. Единой системы нет. Официально пользоваться нельзя, но все понимают, что у военнослужащих есть семьи, родственники. Если солдат не выкладывает фотографии расположения, не привязывает геолокацию, и не показывает фото или видео воронки прилетевшего снаряда, как бы «корректируя» артиллеристов противника, то пользоваться негласно можно. Разведка оппонентов и так знает, что в этом районе есть часть. Крупные силы все равно не скроешь. Но я знаю случаи, когда наши вели прямой репортаж обстрела в интернете. Это был реальный «залёт». У них отобрали телефоны и лишили права пользоваться связью всю воинскую часть.
– Проблему с неучтенным оружием пытаются решать, или всё обстоит так, как и в начале конфликта?
– Я знаю, что неучтенное оружие есть до сих пор. Зачастую такое оружие и боеприпасы передаются частям по ротации. Такие вооружения и боеприпасы расходуются либо накапливаются в зависимости от того, какая часть и с какой интенсивностью стреляет или списывает припасы. Сейчас пытаются предотвратить попадание всего этого на «большую землю». Подразделения, которые выводятся из зоны боев, подвергаются проверке и обыскам с целью предотвращения попадания трофеев на остальную территорию страны. Всем очевидно, что кто-то что-то потихоньку вывозит. Но даже наличие проверки – неплохая превентивная мера. Знаю, некоторые ребята, когда узнали о ней, сами пошли и «поскидывали» все «лишнее», часть передали вновь прибывшим. И это притом, что их перед этим командование уже проверяло несколько раз, и не нашло «неучтенки». Некоторые умудрялись пройти такую проверку и сдавали свой скарб уже сотрудникам ВСП (военная служба правопорядка).
Я думаю, что схроны, чтобы потом забрать оружие будучи гражданским, по-любому делают. Но из тех, кого я знаю, никто не делал. Зачастую неучтенные боекомплекты просто передают сменщикам: «Берите, пользуйтесь. Потом передадите другим, что останется». Иногда делятся с соседями, у которых дефицит с боеприпасами.
– Как обстоят дела с кадрами?
– Людей всегда не хватает. Для выполнения тех задач, которые есть сейчас, их как бы хватает. Просто удерживать линию фронта и вести наблюдение. Но в тылу и правда есть значительные резервы. Однако если не проводить постоянных ротаций, то личный состав на передовой, конечно, работает на пределе физических сил. Люди выматываются и поэтому есть большой некомплект состава. Я могу сказать, что, конечно, хотелось бы больше людей на передовой. Ведь дополнительные люди – это меньшая нагрузка на каждого солдата лично. Это больше часов сна и отдыха для солдата. И значит у каждого моральное состояние и мотивация будут лучше.
– Пару слов об отдыхе и о досуге на передовой.
– Главным развлечением является интернет, если его получается поймать. Смотрим фильмы. В теплое время года занимаемся спортом. Большое развлечение — это поездка на «Новую почту». И большая статья расходов, кстати.
– А что больше всего присылают?
– Родственники из дома часто присылают продукты питания, всякие сладости. В топе заказов «повербанки» и прочие гаджеты, предметы снаряжения и экипировки.
(Продолжение следует)
Александр Проскурин
