Владислав Марченко: «Безумие и политические лозунги пусть остаются в Верховной Раде. Депутатам области нужно работать»
Actual.Today продолжает серию интервью с ведущими запорожскими политиками. В этот раз наш собеседник —
В первой части своего интервью для Actual.Today Владислав Марченко рассказал:
- как поднимал оранжевые флаги революции в 2004 году;
- почему мог оказаться в Радикальной партии;
- как инициативные группы «Самопомощи» конкурировали в регионе;
- что делает заседания фракции многочасовыми и жаркими;
- повлиял ли на бизнес братьев Марченко экс-«смотрящий»;
- почему не удалась реформа децентрализации.
— До 2014-2015 годов запорожцы о Ваших политических амбициях ничего не знали, да и Вас знали немногие. Какая была мотивация для начала в общественно-политической жизни, и почему именно в «Самопомощи»?
— Если говорить совсем уж откровенно, «Самопомощь» — не первый наш политический опыт. Мы начинали еще во времена Оранжевой революции: здесь, на пл. Фестивальной, вместе с Петром Сабашуком (с 2003-го — народный депутат, возглавлял местную организацию Партии «Реформы и порядок», сейчас — также народный депутат, – прим. ред.) поднимали оранжевые флаги. Потом было затишье: окончание школы, университет, семья, предпринимательское дело, карьера.
В 2013 году апогея достигла «деятельность» «смотрящего». И мы все, патриоты своего города, наблюдали, какой беспредел тут происходил. Избиение студентов в Киеве на Майдане было спусковым крючком, сигналом к действию для всех молодых небезразличных людей, которые хотят жить в европейской стране, где нет «смотрящих», тоталитаризма или диктатуры.
После, когда уже состоялась Революция Достоинства и началась война, мы одни из первых начали помогать нашей армии, в том числе нашей 55-й артбригаде. Чуть позже на нас вышли представители «Азова», Олег Ляшко, Игорь Мосийчук — и мы вместе помогали «Азову» в Мариуполе.
— В чем заключалась ваша помощь?
— Здесь я собирал помощь и финансы для покупки, банально, продуктов. В Бердянске, дома у супруги готовили плов — и горячим везли 70 км по 9 блокпостам «Азова» вокруг Мариуполя.
— Как это повлияло на вашу политическую карьеру?
— Мы познакомились с новыми представителями украинской политики, появившимися после Революции Достоинства. Помогали без всяких политических лозунгов. Но через пару месяцев уже начались разговоры о том, чтобы мы занялись политикой. Добровольческое движение стало использоваться в политических целях, под парламентские выборы, которые должны были состояться осенью 2014 года. Мы не нашли понимания — и на какое-то время я отказался участвовать в политических процессах.
Чуть позже, в августе 2014 года, нас пригласили на презентацию программы и избирательного списка «Самопомощи». Если я не ошибаюсь, приглашение к нам поступило через новоизбранных депутатов Киевсовета (в мае 2014 года «Самопомощь» получила 5 мест на досрочных выборах в Киевсовет. – прим. ред.). Анонсировали нам партию так: молодая политсила, много молодежи, проевропейски настроенных политиков, партия дела.
Тогда же нам один из лидеров партии рассказал, что «Самопомощь» — это партия, которая строится снизу, с горизонтальной коммуникацией, конкуренцией местных инициативных групп. Для нас это было чем-то непривычным и непонятным: выходцам из постсоветской системы казалось, что партия может строиться только по вертикали: есть задачи — есть выполнение. В общем, тогда мы отказались.
Уже в октябре 2014-го, недели за три до парламентских выборов, нам позвонили из центрального штаба «Самопомощи» и настойчиво предложили помочь с предвыборной агитацией по области, так как официальные руководители местной организации на тот момент не справлялись с этой работой и вообще не подходили «Самопомощи» по своим принципам. Мы согласились. Сложно сказать, почему. Возможно, произвела впечатление первая презентация. Хотелось поучаствовать в кардинально новой партии, отличающейся от существующих в Украине политических проектов. Этот разговор состоялся в обед, а уже на следующее утро под офисом одной из наших IT-компаний уже стоял «Камаз», полностью набитый агитационной полиграфической продукцией.
Это был наш первый опыт выборов: мы смогли организовать раздачу газет, привлекли 50-60 волонтеров, успели разместить борды. В результате дали по области более 11%.
В январе 2015 года нас пригласили во Львов на тренинг «Самопомощи», где и предложили создать инициативную группу в Запорожье. Когда мы вернулись в город, оказалось, что таких групп уже создано 2 или 3 — и вот тогда я понял, что такое внутренняя конкуренция инициативных групп, достижение ими более высокого «КПД», отсутствие жесткой вертикали в партии… Мы конкурировали до августа 2015 года — и должен сказать, что в ходе этой конкуренции происходили в Запорожье непонятные вещи: один представитель открыл три инициативные группы, другой — две, чтобы показать руководству партии якобы свою продуктивность. Всего таких групп было 9. Эти группы объединялись против нас, чтобы нивелировать значимость нашей общественной работы. Мы же вели конструктивную деятельность в рамках одной инициативной группы — и в конце концов руководство приняло решение, что именно мы наиболее отвечаем принципам, идеологии партии и действуем наиболее эффективно. Поэтому нам можно доверили «Самопомощь» в регионе.
— Пока что Вы ни разу не упомянули идеологию. Получается рассказ о присоединении к партии по мотивам личного уважения, доверия, но не программы или идей. Вы со своей командой обсуждали именно идеологию партии при вступлении?
— Конечно, обсуждали еще тогда, осенью 2014-го. Это горизонтальная партия с идеей полной «перезагрузки» власти, с негласным правилом принимать людей без предыдущего опыта деятельности в других партиях. Основа «Самопомощи» — это средний класс, который загнан олигархами. Мы не партия олигархов. Мы партия среднего класса. Наша основная идея – свободный человек. Мы убеждены, что только свободные, независимые люди, объединившись, могут изменить Украину. К нам приходит много богатых людей, но мы, к их сожалению, им отказываем.
Только в «Самопомощи» есть положение о «совещательных советах». В заседаниях фракций всех уровней в обязательном порядке участвуют те люди, которые шли с нами на выборы, но не стали депутатами, а также общественники, которые работают в наших организациях. И при принятии фракционных решений их голоса учитываются. У нас не бывает, чтобы несколько депутатов за закрытой дверью приняли решение. Мы иногда часами спорим о том, какую позицию занять фракции. Иногда бывают очень жаркие обсуждения, а иногда бывает, что даже приходится приглашать руководство партии.
— Вы упомянули об экс-«смотрящем». На Ваш бизнес его структуры тогда оказывали давление?
— Мы никогда не пересекались. Потому что мы никогда не работали с бюджетом или с государственными деньгами. «Офис» наживался на органах власти, а когда стало мало, начали наступать на частный бизнес: на «Хлебодар», на Комиссарова… Но у нас — средний бизнес, некрупный, он в глаза не бросался, поэтому у нас всё было окей.
— Ваш пост в областном совете предполагает виденье ключевых проблем и главных перспектив развития региона. Где наши самые слабые места и где – самые сильные или те, что могут стать таковыми?
— К сожалению, особого развития у нас нет. И реформа заработала только одна — реформа децентрализации. Но и её тоже извратили правками настолько, что потерялась суть. Изначально идея децентрализации заключалась в том, чтобы отдать полномочия и финансы из центра на места. Все включились в этот процесс. Я тоже ездил по территориям, убеждал создавать ОТГ, рассказывал о преимуществах… Сегодня ОТГ созданы. Но Кабмин в ручном режиме, реверсными дотациями и другими субсидиями, сделал громады абсолютно зависимыми. Абсолютно! Если раньше в рамках области все зависели от областного руководства, то сегодня Киев напрямую привязал территории к себе. Угодные мэры, которые ездят в столицу «на поклон», получают средства, а неугодные — не получают.
По плану реформы, в 2017 году она должна была завершиться выборами в областные советы и ликвидацией облгосадминистраций. «Вся власть — советам!» (улыбается, – Прим. ред.). Этого не произошло и, я так думаю, не произойдет. Отдать полномочия управления областью коллегиальному органу, 84 депутатам, половина из которых независимые? Власть будет этому препятствовать. И мы видим, что тут реформа забуксовала.
Нам катастрофически мало выделяется средств.
— Почему так происходит?
— Эта проблема возникла из-за того, что у нас очень ослаблены местные элиты. Или, точнее, у нас их практически нет. Если мы не возродим нашу запорожскую элиту: политическую, бизнес-элиту — нас ничего хорошего не ждет. Почему я в этом убежден? У нас есть народные депутаты. Сколько они выбили денег для наших территорий за последние два года? Только несколько из них привлекли субвенции, а остальные? Посмотрите на соседнюю Днепропетровскую область, миллиарды гривен субвенций. В Харькове только на ремонт дорог выделено более 11 миллиардов гривен (Запорожью – чуть более 1 миллиарда). Мы бьемся как рыба об лед в министерствах, доказывая, что наши проекты лучшие… Это работа народных депутатов, которых избрали люди. А чем они заняты?
Если мы не вырастем и не сможем объединить местные элиты, нас разорвут. Днепропетровские, донецкие или еще какие-то бизнес-группы, которые имеют здесь свои интересы, но здесь не живут. И тогда мы не сможем вообще отстаивать интересы нашей территории. Отчасти уже так и есть.
— На основе чего или при каких обстоятельствах может сформироваться такая элита?
— Когда в наших местных сессионных залах закончится безумие и разделение: свой, чужой, донецкий…
Политические дебаты пусть звучат в Верховной Раде. И лозунги пусть остаются там же. Нам тут нечего делить. Здесь, на местах, нужно работать. В местных советах должны быть технократы, которые отстаивают интересы территорий. Если сегодня приходит инвестор, который говорит: «Я хочу что-то построить», мы не должны сдерживать его как-то и говорить: «Ты нехороший/у тебя карма плохая/ты с прошлой властью работал» и прочее. Если ты вложишь хотя бы один доллар в нашу область, я готов с тобой носиться — лишь бы было развитие громады. И когда мы осознаем, что для этого нужно объединяться, сюда придет инвестор, пойдет ресурс… Я же ничего нового не придумываю — так устроена мировая экономика.
— Если бы Вы говорили с человеком, ничего не знающим о ситуации в Запорожской области, как бы Вы ему описали конфигурацию сил в Запорожском областном совете: какие группы влияния, союзники, оппоненты?
— Я бы сказал, что есть несколько крупных групп, и я не хочу их классифицировать как бизнес-группы, криминальные группы или политические группы… Есть группа «Оппоблока» — де-юре и де-факто самая крупная в областном совете, в руководстве представлена первым заместителем главы облсовета («Оппозиционный блок» и Егор Семенков, — прим. ред.). Есть группа «южан», бердянцев, — представлена двумя депутатами Верховной Рады и некой группой в областном совете. Есть «мелитопольцы» — сильная группа проактивных и современных политиков. (Кстати, у Мелитополя большое будущее — это я говорю объективно: из всех наших территорий этот город — один из самых быстро развивающихся). Есть группа «киевлян»: БПП, глава областного совета, губернатор, исполнительная власть. Некоторые из них не из местных — плохо или хорошо, не мне судить. Есть группа «Мотора», крупного промышленного предприятия, представленная в облсовете 6 депутатами.
И есть группа «молодых», демократов: «Самопомощь», «УКРОП», РПЛ, которые в политике имеют первый опыт, очень многого не знали. От многих вещей, например, от кулуарных договоренностей, у нас, порой, от удивления расширяются зрачки.
У всех групп есть свои интересы: у одних — бизнес, у других — развитие территорий, у третьих — еще что-то… И понятно, что полюсами притяжения являются самые большие: очевидно, что без группы «Оппо» основные вопросы в областном совете не идут. И с ними приходится считаться БПП, который вроде бы в оппозиции к «Оппозиционному блоку».
Что можем мы, молодые и малые по размеру группы? Можем точечно продавливать решения, которые реально меняют систему и иногда выводят из равновесия крупные политсилы. Например, в 2016 году по моей инициативе мы досрочно ввели Prozorro во всех наших коммунальных предприятиях и учреждениях . Всё сработало — сэкономили миллионов 30 бюджетных средств. Можем мы это делать? Можем. Что получили в ответ? Мне вручили несколько протоколов о якобы коррупции. Система, к сожалению, осталась старая и очень сопротивляется всему новому, современному и открытому.
Дмитрий Егоров,
Во второй части своего интервью для Actual.Today Владислав Марченко рассказал:
- о влиянии «Метинвеста»,«Запорожстали» или «Оппозиционного блока» на запорожскую «Самопомощь»;
- об увольнении ректора Владимира Пашкова и проблемах в кадровой политике области;
- о 50 тысячах долларов за должность директора коммунального учреждения и 10 тысяч долларов за голос против Владислава Марченко;
- об обысках, «прослушке», судах и репрессиях против «Самопомощи».
